Диссидентское движение | 1969-1989

После августовской оккупации ВГ выступает против наступившей апатии общества. Осенью вовлекается в студенческие забастовки, трезво комментирует, анализирует и осуждает обстоятельства, неуклонно ведущие к дальнейшему тоталитаризму. Подобно сотням других авторов и художников, его постепенно исключают из официальной культуры, и он становится запрещенным писателем. В январе 1969 г. вступает в полемику по теме «Чешская доля», которую развернул Милан Кундера. Обсуждение значимости Пражской весны и поведения общества после советской оккупации проходило в 1968-1970 гг. на страницах культурных журналов. За участие в провозглашении «Десяти пунктов», которые отвергали политику так называемой нормализации, был вызван на допрос и обвинен в подготовке уголовного преступления по подрывной деятельности в отношении республики, уголовное дело отложено. Начинается эпоха диссидентства.

Находится попеременно в Праге и на даче в поселке Градечек у Трутнова, где в течение нескольких лет тяжело переживает авторский кризис и отлучение от мира культуры. В Чехословакии его произведения запрещены, он живет на гонорары за публикацию книг за рубежом и постановку пьес по всему миру (более 300 премьер). Его эссе переводятся и публикуются в престижной зарубежной прессе. ВГ является всемирно известным писателем, а Градечек становится одним из центров независимой чешской культуры и борьбы за гражданские права.

Умирает мать Божена Гавлова.

Работает подсобником в пивоваренном заводе в Трутнове. Этот опыт отражен в пьесе «Аудиенция» (1975), в которой впервые появляется в качестве главного героя застенчивый диссидент Фердинанд Ванек. Другие пьесы с этим «негероическим героем» будет писать не только сам ВГ, но и его друзья-диссиденты.

В 1974 году я около 10 месяцев работал на Трутновском пивоваренном заводе рабочим (мы жили в десяти километрах от Трутнова). В своем интервью с Иржи Ледерером в 1975 году я сказал, что пошел туда работать по финансовым соображениям, но сегодня мне кажется, что это было из-за потребности каких-то перемен; томительное бездействие, в котором я находился, начинало мне действовать на нервы, я хотел выйти из своего укрытия и заглянуть в другую среду, увидеть новых людей. («Заочный допрос», разговор Вацлава Гавела с журналистом Карлом Гвиждалой, 1986 г.)

Пишет открытое письмо высокопоставленному представителю чехословацких коммунистов - доктору Густаву Гусаку, критический анализ «нормализации», что на самом деле означает деморализацию и потерю человеческой идентичности.

Общий вопрос, следовательно, таков: К сколь глубокой духовной и нравственной импотенции нации приведет завтра нынешняя кастрация его культуры? Боюсь, что пагубные общественные последствия этого надолго переживут конкретные политические интересы, которые их вызвали к жизни. Тем большей будет вина тех, кто принес духовное будущее нации в жертву властным интересам собственного настоящего.

Учреждает Самиздат «Эдице Экспедице», издательство, которое распространяет произведения запрещенных авторов, напечатанные на печатной машинке. В любительском «Театре На Тагу» в Горни-Почернице представлена пьеса ВГ «Опера нищего» (вдохновленная пьесой Джона Гея) в постановке режиссера Андрея Кроба, ироническая притча о «сосуществовании» криминального мира и властных органов. Это была первая и единственная попытка представить домашней публике творчество ВГ. За представлением последовали увольнения с работы и преследование участников и простых зрителей. Событие символического значения для возникновения диссидентского движения в Чехии.

При содействии бывшего коллеги из журнала «Тварж» Иржи Немеца сближается с музыкальным и культурным андеграундом, особенно с его ведущей фигурой – Иваном Мартином Йироусом (1944 года рождения). Когда против музыкальной группы «Пластики» начинается уголовный процесс, ВГ организует протесты в поддержку обвиняемых. В августе он присоединяется к письму семи чешских писателей и философов, предназначенному для немецкого писателя Генриха Бёлля, по этому вопросу. В связи с этим судебным процессом формируется группа людей, которая составит основу будущей «Хартии-77».

Развитие событий вокруг «Пластиков» застигло врасплох государственную власть; никто, вероятно, не ожидал, что именно это дело вызовет такой отклик; предполагалось, что оно традиционно будет рассмотрено как криминальный случай среди тысячи других. Сначала была предпринята клеветническая контратака (телевизионный фильм против «Пластиков», статьи в прессе, например в журнале «Млады свет»), затем началось отступление: арестованных постепенно освобождали, дело как будто уменьшалось и уменьшалось, пока наконец (я не считаю небольшой процесс в Пльзене) осудили только четверых, и то на сравнительно малые сроки, достаточные для покрытия предварительного заключения или на несколько месяцев больше. Самый большой срок получил, конечно, Ироус. Процесс был очень шумным, вы помните, вероятно, что я о нем тогда писал. Тогда еще можно было стоять в коридорах суда и на лестницах, еще можно было видеть, как обвиняемых ведут в наручниках, окликнуть их, эти возможности были затем быстро ликвидированы – темпом, соответствующим быстроте, с которой росла солидарность. Публика, собравшаяся в зале суда, была прообразом «Хартии-77»; атмосфера равенства, солидарности, сердечности, общности и самоотверженного желания взаимно помогать, вызванного сознанием общего дела и общей опасности, была не только атмосферой в этом здании суда, но и атмосферой первых месяцев «Хартии». («Заочный допрос», разговор Вацлава Гавела с журналистом Карлом Гвиждалой, 1986 г.)

В венском театре Бургтеатр состоялась премьера одноактных пьес «Аудиенция» и «Вернисаж». Благодаря директору театра Ахиму Беннингу началось десятилетие, в котором постепенно были показаны почти все пьесы Гавела, и состоялись мировые премьеры некоторых из них.

В Чехословакии опубликована «Хартия-77» – манифест движения за соблюдение прав человека. К этому движению присоединилось несколько сотен активистов с различными взглядами – демократы, христиане, реформные коммунисты и представители андеграунда. ВГ является соавтором текста и одним из трех первых спикеров «Хартии». Он арестован и удерживается в предварительном заключении с января по май. В октябре его условно осудили за «нанесение ущерба интересам республики за рубежом». Другой спикер, философ Ян Паточка (1907 года рождения), с которым ВГ был очень близок, умер в результате истощения после полицейских допросов.

«ХАРТИЯ-77»— это свободное, неформальное и открытое сообщество людей различных убеждений, различных вероисповеданий и разных профессий, которых объединяет воля поодиночке и вместе содействовать уважению прав человека и гражданина в нашей стране и в мире — тех прав, которые признаны обоими узаконенными международными пактами, Заключительным актом Хельсинкской конференции, многими другими международными документами против войны, насилия и социального и духовного подавления, тех прав, которые наиболее полно выражены во Всеобщей Декларации Прав Человека ООН. (Провозглашение ХАРТИИ-77)

В Градечке у Трутнова проходит III фестиваль альтернативной музыкальной культуры. Несмотря на то, что выступление большинства запрещенных андеграундных музыкантов на неофициальной сцене преследовалось по закону, в Градечке собралось двести человек.

Совместно с остальными подписантами «Хартии-77» основывает «Комитет по защите несправедливо преследуемых» (VONS), задачей которого были отслеживание и обнародование случаев незаконного преследования людей.

Цель данного комитета – следить за случаями лиц, которые подвергаются преследованию или тюремному заключению за свои убеждения или которые стали жертвами полицейского и судебного произвола. Мы будем информировать общественность и ведомства об этих случаях и по возможности помогать пострадавшим лицам. При этом мы хотим сотрудничать со всеми, кто заинтересован в сотрудничестве. В то же время мы просим граждан предупредить нас (предпочтительно лично) о таких случаях. Мы считаем, что работа нашего Комитета поможет избежать несправедливого преследования и тюремного заключения людей. (Из вступительного заявления «VONS»)

Участвует в первой встрече польского «Комитета общественной самообороны» (KOR) и «Хартии-77» на чехословацко-польской границе. В сентябре, на второй встрече подписывает Совместное письмо, адресованное правозащитникам в Восточной Европе, подписанное 21 участником заседания. Проведение третьей встречи, запланированной на октябрь, срывается чехословацкой и польской полицией.

Пишет свое самое знаменитое эссе «Сила бессильных», анализируя ситуацию и возможности политического диссидентства, текст о выходе из «жизни во лжи» и попытке «жизни в правде».

Посему «жизнь в правде» имеет в посттоталитарной системе значение не только экзистенциальное (возвращает человеку самого себя), гносеологическое (показывает действительность, как она есть) и нравственное (является примером). Помимо всего этого, она имеет и четко выраженное значение — политическое. Если краеугольным камнем системы является «жизнь во лжи», то ничего удивительного, что основной угрозой ей становится «жизнь в правде». А посему она должна ее преследовать более сурово, чем что-либо другое. Правда — в широком смысле слова — получает в посттоталитарной системе специфическое и неведомое другим системам содержание: правда играет в ней более крупную и, главное, новую роль фактора власти, то есть непосредственной политической силы.

ВГ находится шесть месяцев под домашним арестом. С декабря 1978 года Служба госбезопасности патрулирует на лестнице, ведущей к его пражской квартире, и напротив дачи в Градечке строит постовую будку, которую ВГ называет «Луноход». В мае 1979 г. ВГ был арестован вместе с одиннадцатью другими членами «VONS».

В заточении он получает предложение годового проживания в Нью-Йорке, другими словами, предложение эмигрировать. ВГ отклоняет его, поскольку в тюрьме остаются другие политические заключенные, тем самым отказываясь от возможности выйти из тюрьмы. Из тюрьмы он пишет письма своей жене, которые превращаются в серию философских эссе об этике и ответственности и об отношении к Богу. Его друзья составляют книгу «Письма к Ольге», которая считается основным философским произведением ВГ, и вскоре переводится на ряд мировых языков.

Умирает отец Вацлав М. Гавел.

Процесс с членами «Комитета по защите несправедливо преследуемых». ВГ приговорен к четырем с половиной годам заключения за подрывную деятельность в отношении республики. Аналогичные приговоры получают активисты Петр Уль, Иржи Динстбир, Отта Беднаржова, Вацлав Бенда, Дана Немцова и другие.

Усиление заграничной поддержки ВГ, в первую очередь, в художественных кругах. Различные театры и телевидение показывают сценическую реконструкцию судебного процесса. Летом 1982 г. на театральном фестивале в Авиньоне ставят «Ночь для Вацлава Гавела», коллектив венского Бургтеатра организует петицию за его поддержку, и за освобождение ВГ выступают и некоторые западные политики. Он получает звания почетного доктора в Университете Торонто и Тулуза-ле-Мирай.

Приостановление отбывания наказания по состоянию здоровья. Заболев тяжелым воспалением легких, он борется за свою жизнь – м. пр. благодаря широкой международной солидарности, его отпустили из тюрьмы на домашнее лечение.

Дорогая Ольга, события этой недели, безусловно, заслуживают того, чтобы я уделил им большую часть письма. И без того, на другие темы у меня уже нет сил. В прошлое воскресенье, 23 января, примерно в три часа дня меня вдруг с неожиданной порывистостью сразила болезнь, в результате чего в понедельник утром я поступил в стационарный медпункт, а затем в пятницу – после долгих препираний – меня перевезли на машине скорой помощи сюда, в больницу в Панкраце. Первые дни заболевания – то есть, фактически до вчерашнего дня, были ужасны: у меня был такой жар, что меня трясло вместе с кроватью, мои грудь, спина, крестец и плечи болели так сильно, что я не мог лежать ни в каком положении, с трудом двигался и очень тяжело дышал (каждый вдох вызывал боль). Голова постоянно болела как расколотая, целую неделю я не мог ничего проглотить, я был сильно обезвожен и, само собой, я не спал (в первый раз я задремал в ночь на сегодня). Попросту говоря, я не помню, чтобы мне когда-либо было так плохо. Мне казалось, что я умираю (казалось, что сердце не выдерживает, и я задохнусь). Я серьезно думал о том, чтобы написать тебе прощальное письмо (разумеется, с последними своими указаниями), и меня выводило из себя то, что не было на это сил. Сейчас мне уже лучше: температура у меня лишь повышенная, боль в груди и спине сохранилась, но терпимая (ковыляю по свету как сгорбленная старушка). Самое неприятное – кашель или быстрое движение (письмо Ольге от 30 января 1983 г.).

Возникновение пьесы «Ларго дезолато» – истории диссидента, интеллектуального и морального лидера нации, который из последних сил борется за свою личность.

За рубежом выходят сборники эссе и статей «О личности человека» и «В разные стороны» (издатель Вилем Пречан). ВГ дает серию интервью престижным западным газетам и журналам, в открытую защищая несправедливо преследуемых, и заботится об их финансовой поддержке, продолжает писать пьесы и издавать книги в рамках «Эдице Экспедице», является членом редакционной коллегии «Лидове новины» и сооснователем журнала «О театре». Пока на родине его преследуют и задерживают, за границей его награждают Премией Эразма и Премией Мира немецких книготорговцев. В стране и за рубежом всё больше усиливается его роль неофициального авторитета чешского диссидентства.

Обыск дома в Градечке, в ходе которого полиция конфискует большое количество книг, журналов, магнитофонных лент, фотографий, личной переписки и другой документации. Он остается объектом полицейских преследований и в последующие годы.

Создает пьесу «Искушение» – ироническую вариацию мифа о Фаусте в современных реалиях. В пьесе также заключается договор с дьяволом и идет борьба с собственной совестью, которую герой, в конце концов, проигрывает.

Завершает работу над книгой «Заочный допрос». В автобиографическом интервью с журналистом Карелом Гвиждялой он старается подвести итог прожитых пятидесяти лет.

Благодаря друзьям на фолковом фестивале в Липнице-над-Сазавоу прошло первое за 19 лет публичное выступление ВГ. За этим последовало выступление на первой (и единственной) разрешенной независимой демонстрации в Международный день прав человека на площади Шкроупы в Праге. В течение целого года он в качестве представителя Хартии-77 принимает участие во встречах с зарубежными политиками и дипломатами (включая президента Франции Франсуа Миттерана).

В течение так называемой Недели Палаха – недели протестов на Вацлавской площади в годовщину самосожжения Яна Палаха – ВГ был задержан и приговорен к девяти месяцам тюрьмы. В его поддержку составили петицию, к которой присоединяются и многие художники из области «официальной культуры». Таким образом, нарушается граница между официальной и альтернативной культурой. Одновременно возникает кампания в поддержку кандидатуры ВГ на Нобелевскую премию мира. В мае ВГ условно освобождается от отбывания наказания. Сразу же после освобождения он становится одним из инициаторов петиции в поддержку демократизации чехословацкого общества «Несколько фраз», которую подписывают несколько десятков тысяч людей. В октябре его вновь арестуют – на этот раз всего на несколько дней. Очевидно, что режим начинает разваливаться.

Ввиду всего этого приговор кажется мне актом возмездия за мое мнение, которое я не скрываю. Его конкретное содержание, на мой взгляд, имеет только отвлекающую функцию, которую он, к тому же, выполняет очень плохо. При создавшемся положении вещей было бы честнее, если бы он звучал так: «Вацлав Гавел, ты нас всех раздражаешь, поэтому отправляйся в тюрьму на девять месяцев». (Заключительная речь в суде от 21 марта 1989 г.).